Это было в мае, на рассвете.
Настал у стен рейхстага бой.
Девочку немецкую заметил
Наш солдат на пыльной мостовой.
У столба, дрожа, она стояла,
В голубых глазах застыл испуг.
И куски свистящего металла
Смерть и муки сеяли вокруг.
Тут он вспомнил, как прощаясь летом
Он свою дочурку целовал.
Может быть отец девчонки этой
Дочь его родную расстрелял.
Но тогда, в Берлине, под обстрелом
Полз боец, и телом заслоня
Девочку в коротком платье белом
Осторожно вынес из огня.
И, погладив ласковой ладонью,
Он ее на землю опустил.
Говорят, что утром маршал Конев
Сталину об этом доложил.
Скольким детям возвратили детство,
Подарили радость и весну
Рядовые Армии Советской
Люди, победившие войну!
… И в Берлине, в праздничную дату,
Был воздвигнут, чтоб стоять века,
Памятник Советскому солдату
С девочкой спасенной на руках.
Он стоит, как символ нашей славы,
Как маяк, светящийся во мгле.
Это он, солдат моей державы,
Охраняет мир на всей земле.
Георгий Рублев
Монумент в берлинском Трептов-парке широко известен не только в нашей стране и не только в Германии. Но не все знают, что идею памятника подсказали реальные истории, которые произошли в самом конце войны в Тиргартене — одном из центральных районов германской столицы. Этот подвиг, который совершил Трифон Лукьянович в конце Великой Отечественной войны, навсегда запомнился миру, потрясенному величайшим героизмом и гуманностью советского человека. Воин спас от смерти девочку-немку, а сам при этом был смертельно ранен.
Конец апреля 1945 года. Идут последние бои в Берлине. Военный корреспондент Борис Полевой получил задание «Правды» написать о действиях «штурмовых групп» на улицах Берлина. Он приехал в 301-ю стрелковую дивизию, воинам которой предстояло штурмовать правительственные здания гитлеровского рейха. Шла подготовка к штурму очередного дома, и некоторое время на передовой наступило затишье. И вдруг все, кто находился на наблюдательном пункте командира дивизии, укрывался в развалинах, увидели, как из одного дома на немецкой стороне вышла женщина с ребенком на руках и стала переходить улицу. Они были уже на ее середине, когда с немецкой стороны раздалась пулеметная очередь, и женщина, не выпуская ребенка, замертво упала на мостовую.
Прошло какое-то время, и бойцы услышали громкий плач ребенка. Он ползал возле убитой матери, тормошил ее и так плакал, что у закаленных войной солдат мороз пошел по коже. И тогда из укрытия поднялся боец. Закинув за плечи автомат, он прижался к мостовой, пополз в сторону плачущего ребенка. «Сержант, назад!» — крикнул командир роты, но тот только махнул рукой и пополз дальше.
В этом бойце Борис Полевой узнал старшего сержанта Трифона Лукьяновича, с которым успел познакомиться. В армию Лукьянович ушел в первый же день войны и почти все время находился на передовой. Участвовал в Сталинградской битве, в боях за освобождение Молдавии. Был ранен, а после излечения врачи вынесли приговор: «К службе в армии не пригоден». Сержант поехал в освобожденный Минск, где надеялся найти семью, о которой ничего не знал с тех пор, как оставил родной город. Но на месте, где стоял его дом, был лишь пустырь. От соседей узнал, что в первые дни войны в дом попала фашистская бомба. Погибла вся его семья — жена, две маленькие дочери и теща. За связь с партизанами фашистские каратели убили его отца, мать и младшую сестру, которые жили в деревне недалеко от Минска.
Лукьянович отправился догонять свою дивизию, разыскал ее на территории Польши и упросил командование разрешить ему остаться в части. Узнав о трагедии его семьи, командир дивизии в нарушение всех правил оставил его в части. И вот теперь Трифон Лукьянович ползет по берлинской мостовой, чтобы спасти немецкого ребенка, отец которого, может быть, убил его семью. Лукьянович дополз до убитой женщины, взял плачущую девочку и пополз назад. Но ползти с ребенком было неудобно. Он встал и, прижимая девочку к груди, пригнувшись, побежал. И когда уже добежал до своих, с немецкой стороны раздался единственный выстрел: как видно, притаившийся в развалинах снайпер решил не упускать свою жертву. Лукьянович пошатнулся, но успел передать свою ношу в протянутые руки бойцов и упал. Через пять дней Трифон Андреевич Лукьянович умер в военном госпитале, не дожив до победы несколько дней.