что принадлежу к одному из самых везучих поколений не только в российской, но и в мировой истории.

Мы, родившиеся в 50-е годы и в начале 60-х, не застали жестокой тирании, которой хлебнули наши родители и деды. Не говоря уже про ВОВ, от которой мы застали уже совсем немного следов.
Наш «развитой социализм» был во многом неприятным, но вполне травоядным.
Зато у нас была тьма возможностей, которыми мы свободно пользовались – музыкальные и художественные школы, куча всяких физико-математических, танцевальных, театральных кружков и студий и проч.

Стабильность, над которой сегодня принято потешаться, давала практически каждому ощущение устойчивого и вполне светлого будущего. Среди нас было довольно мало серьезных неврастеников.
Наши родители имели на нас достаточно влияния, чтобы наши «опасные связи» перерастали потом в браки, в семьи с детьми, а не тянулись годами в формате «они встречаются».
Нас воспитывали и заставляли учиться. Даже если нам было неохота. И мы все выучивались, худо-бедно.

Родители – почти все – должны были работать вдвоём, чтобы поддерживать приличный материальный уровень – и потому мы в детстве пользовались невероятной свободой и независимостью (по крайней мере, до их возвращения с работы).
Мы не боялись драться (среди мальчиков моего возраста я не помню ни одного, у кого бы ни разу не было фингала под глазом), а уж сверзиться с велика, в кровь ободрав коленки – это было святое.

Среди нас почти не было ж̶и̶р̶н̶ы̶х̶, бодипозитивных, потому что мы носились целыми днями, и еда сжигалась сама собой. Зато среди нас почти все были достаточно ловкими и спортивными.
И сами встраивали себя в социум, почти без посторонней помощи.
Государство не терпело «безработных», поэтому все мы не «искали себя» до седин, а устраивались на работу и научались работать.

Мы мало чего боялись – нас растили смелыми, да и вокруг нас было не слишком много по-настоящему страшного, а когда страшное вдруг случалось, мы уже были достаточно адаптированы к жизни, чтобы самостоятельно справляться с проблемами. Родители приходили к нам на помощь только тогда, когда мы сами просили их об этом. А просить мы не любили – не были приучены с детства.

Среди людей моего поколения, конечно, впоследствии обнаружилось немало предателей и трусов, были и карьеристы, и жулики, – было всякое.
Но это всё было «социально неодобряемо», и скверные люди не кичились своей скверностью, а скрывали её, как могли.

Моё поколение пережило многое, но сумело справиться со всем, что не единожды обрушило на него государство.
Мы голодали и страдали уже взрослыми людьми, в 90-е. И потому это было тяжёлым опытом, но не стало травмой на всю жизнь. И, кстати, наши дети и голодали вместе с нами, и видели, как мы бьёмся, чтобы их прокормить и обеспечить хоть чем-то и помогали нам.

А теперь наше поколение уходит.
И на его месте, к сожалению, разверзается зияющая пустота. Люди есть, конечно, но уже без тех качеств, которых мы почти не замечали друг в друге, но когда эти качества стали исчезать – их отсутствие заметно каждому.

Размышляя о причинах, речь идет о парадигмальном сдвиге в понимании семьи. Раньше семья была естественной средой, где дети становились её частью: включались в жизнь и быт, имели обязанности, находились в подчинённой, но заботливо поддерживаемой роли. Всё происходило в естественном, цикличном ритме. Сдвиг происходит тогда, когда ребёнок становится центром семейной жизни, а взрослые превращаются в нечто вроде бесплатных аниматоров.
Перелом начался в западных обществах эпохи высокого потребления и затем распространился на другие страны.

Ирина Павлова.

От меня: я вообще не помню, чтобы меня в детстве веселили, развлекали. Всегда были какие-то задания, даже от бабушек-дедушек, не только от родителей, и, как награда за выполнение -  отпускали в кино и выделяли аж 10 копеек или на улицу, где и происходили всякие интересности, запомнившиеся на всю жизнь, нештатные приключения, которые ты должен решать сам. Иногда задания по дому были просто невыполнимы по времени и на помощь приходили друзья. Сейчас трудно представить, что к тебе домой придут друзья твоего ребёнка ватагой мыть стены, к примеру.
При встречах же всей семьей, мы с сестрой и двоюродными братьями, как правило, веселили родных, устраивая концерты, и пели, и танцевали, и играли на музыкальных инструментах, и стихи читали, и даже сценки разыгрывали. И было здорово!
А теперь всё поменялось. И, наверно, так и должно быть, для каждого поколения своя эпоха.

На фото молодые люди в 1974 году на озере Горькое.